Автор: Д`Арси Мейн
В ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ своей карьеры профессиональной теннисистки Сандра Заневская не знала, чем займется после ухода из спорта, но в одном была уверена: с теннисом покончено. На протяжении большей части ее игровой карьеры люди спрашивали, интересна ли ей тренерская работа, но она всегда просто отвечала: “Без шансов”. Это не привлекало ее, а мысль о бесконечных утомительных поездках по миру ради чьей-то другой карьеры казалась мучительной.
Однако, когда ее карьера завершилась в 2017 году в возрасте 25 лет, подруга Петра Мартич попросила ее временно помочь ей вернуться в тур после травмы. У Заневской не было других планов или особых денег, поэтому она решила помочь пару недель, прежде чем официально уйти из тенниса. Но вскоре недели превратились в месяцы, а месяцы — в годы. Мартич поднялась в рейтинге со второй сотни до 14-го места в мире.
А Заневская, некогда решительно не желавшая заниматься теннисом, полностью увлеклась тренерской работой. Она поняла, что нашла свое истинное призвание.
“Мне это очень понравилось, и я помню, как подумала: `Ух ты, я создана для этой работы`”, — рассказала Заневская. “С того момента я просто осталась и, честно говоря, даже не хотела искать что-то другое. Но это осознание по-настоящему пришло ко мне примерно через два года, когда мы прекратили сотрудничество [с Петрой], потому что тогда я смогла оглянуться назад и сказать: `Это было лучшее приключение, которое у меня было за всю жизнь`”.
С тех пор Заневская работала с Ализе Корне, а с 2023 года тренирует Марту Костюк, занимающую сейчас 25-е место в рейтинге. Но Заневская знает, что ее путь уникален — “один на миллиард”, по ее предположению — и она остается одной из немногих женщин, тренирующих на элитном уровне в этом виде спорта. Хотя тренерские изменения в теннисе происходят часто и бывает сложно точно определить текущие партнерства, считается, что из 128 участниц основной сетки женского турнира Открытого чемпионата Франции 2025 года только 12 имели в качестве главного тренера женщину. Мирра Андреева, проигравшая в четвертьфинале и тренируемая Кончитой Мартинес, была последней такой игроком, кто остался в турнире. В основной сетке мужского турнира нет игроков с женщиной-главным тренером.
В таком виде спорта, как теннис, который гордится равенством и своей новаторской историей, трудно поверить в столь сильное неравенство в тренерских рядах. Как может быть так мало женщин-тренеров, особенно среди женщин-игроков? Это очевидное расхождение, которое не осталось незамеченным теми, кто связан со спортом, и над изменением которого активно работают такие тренеры, как Заневская, а также WTA, USTA и Tennis Australia.
“Я чувствую, что мне очень, очень повезло с моим путем”, — сказала Заневская. “Я просто хочу, чтобы больше женщин получили такие возможности, потому что историй, похожих на мою, может быть больше. Я знаю, что есть другие тренеры, которые жаждут учиться и очень хорошо делают свою работу, но они просто не получают шансов. Я сейчас на этой позиции и хочу приоткрыть дверь, чтобы пропустить как можно больше женщин”.
ЕДИНОГО ПРОСТОГО ОТВЕТА на вопрос, почему в туре по-прежнему так мало женщин-тренеров, нет.
Но есть несколько вероятных факторов, многие из которых глубоко укоренились в спорте, его культуре и обществе в целом. Николь Пратт, бывшая теннисистка, ставшая тренером и руководитель женского тренерского направления в Tennis Australia, много лет изучала сложности этого вопроса при разработке федерацией программы Coach Connect для привлечения и развития женщин-тренеров.
“Это довольно глубоко”, — сказала Пратт, которая сейчас тренирует Сторм Хантер и Кимберли Биррелл. “Сложность ответа на `Почему?` многомерна и имеет четыре разных уровня”.
Пратт считает, что часто все начинается с самого тренера и его собственной уверенности или ее недостатка. Но это лишь малая часть головоломки. Далее идут то, что она определяет как “межличностный и организационный уровни”, и именно здесь часто проявляется гендерная предвзятость.
“Мы знаем, что большинство людей в спорте — мужчины, и это часто непреднамеренно создает барьеры для женщин-тренеров”, — сказала Пратт. “Я постоянно слышу это от женщин-тренеров. Им часто говорят: `Вы хорошо будете работать с более молодыми девочками`, и их загоняют в эти рамки”.
Пратт объяснила, что следующий уровень — это глубоко укоренившийся “социокультурный”, и сказала, что многих девочек не воспитывают быть смелыми или рисковать так же, как мальчиков. Позже это может привести к тому, что женщины не просят о возможностях — не хотят показаться агрессивными или настойчивыми — или не верят в свои способности.
Кроме того, по ее словам, для некоторых женщин, которые хотят создать семью или уже имеют ее, идея путешествовать по миру 11 месяцев в году может быть пугающей. В некоторых случаях это может быть просто невозможно из-за родительских обязанностей. Хотя WTA объявила о новой программе декретного отпуска этой весной, тренеры на нее не имеют права. По сути, они являются сотрудниками отдельных игроков и обычно лишены многих льгот.
Но неравенство также сводится к тому, что многие игроки в туре считают неотъемлемой частью своей команды: спарринг-партнер.
Хотя топ-игроки могут путешествовать с большой командой, часто включающей главного тренера и спарринг-партнера, среднестатистический игрок на туре не всегда может позволить себе обоих. В результате многие игроки ищут тренеров, которые также могут выполнять эту роль. Пратт, завершившая карьеру игрока в 2008 году, отметила, что многие ее коллеги в то время нанимали “молодых, неопытных тренеров-мужчин” исключительно потому, что они умели хорошо отбивать мяч, и это было по карману игроку.
“За последние несколько лет оплата выросла, и теперь многие игроки могут позволить себе иметь несколько человек в команде, так что ситуация меняется”, — сказала Пратт. “Но у некоторых игроков все еще остается идея: `Как я могу получить максимальную выгоду за свои деньги?` вместо `Кого я могу нанять действительно хорошего тренера?`”.
Хотя официальной записи или списка спарринг-партнеров нет, директор по работе с членами WTA Майк Андерс сообщил, что ему неизвестно о женщинах, занимающих эту роль в туре в настоящее время. Подобно тому, как в командах женской НБА и женского студенческого баскетбола есть мужчины для тренировок, большинство теннисисток предпочитают тренироваться с мужчинами, если не со своими коллегами по туру. (Преобладает логика, что если бы женщина была достаточно хороша, чтобы тренироваться с лучшими игроками тура, она сама была бы в туре).
А роль спарринг-партнера может стать ступенькой для начинающих тренеров. Это понятный путь в спорт для тех, кто играл в университете или на низших профессиональных уровнях, и часто ведет к большему. Саша Бажин, Майкл Джойс и Эндрю Беттлс, каждый из которых является главным тренером игрока в основной сетке Ролан Гаррос, также начинали в профессиональных рядах как спарринг-партнеры.
“Многие тренеры-мужчины в туре начинают как спарринг-партнеры, а затем со временем становятся тренерами, но они всегда могут отбивать мяч, когда это нужно”, — сказала Заневская. “И я думаю, игроки могут смотреть на женщин-тренеров, которые не могут с ними играть, примерно так: `Ладно, она правда сможет мне помочь? А что, если мне понадобится кто-то, чтобы отбивать мяч на турнире?`”.
И просто нахождение рядом с туром — относительно небольшим, закрытым сообществом — дает этим спарринг-партнерам преимущество в установлении связей, а затем в получении будущих возможностей тренировать или присоединиться к другой команде. Андерс назвал это “большим препятствием” для женщин-тренеров, стремящихся пробиться на высший уровень.
ОТМЕЧАЯ 50-ЛЕТИЕ образования WTA на Уимблдоне в 2023 году, Билли Джин Кинг обратила свое знаменитое внимание на недостаток женщин-тренеров в спорте. В тот год только у шести игроков в основной сетке был тренер-женщина.
“Ужасно. Крайне разочаровывает”, — сказала Кинг в интервью Associated Press, которое привлекло значительное внимание. “Дело в обществе, абсолютно. Чтобы кем-то стать, нужно это видеть. Если ты не видишь женщину-тренера там, тебе это даже не приходит в голову. Как нам убедить топ-игроков нанимать их? Мы должны решить эту проблему”.
Но WTA уже прекрасно знала об этой проблеме. Это было очевидно не только по отсутствию женщин в боксах игроков; бывшие теннисистки постоянно жаловались, насколько трудно пробиться в тренерство, несмотря на их впечатляющие резюме. И стало совершенно ясно, когда WTA запустила тренерскую программу в 2017 году, в первую очередь для проверки квалификации тренеров, и организация смогла увидеть реальные цифры. Стремясь решить проблему напрямую, WTA запустила программу Coach Inclusion в 2021 году — амбициозную инициативу, направленную на увеличение числа женщин-тренеров. В то время только четыре женщины тренировали игроков из топ-200.
“Целью программы было снять барьер доступа, который мы видели”, — рассказал Андерс, руководитель программы. “Теннис — довольно маленький мир, и программа, по сути, сочетает целенаправленное обучение тренеров с реальным опытом работы в среде [тура], а также способствует менторству и установлению связей”.
В первый год программа работала с 10 перспективными тренерами в Северной Америке. С тех пор программу успешно завершили 34 женщины, и она расширилась на Азиатско-Тихоокеанский регион, а также Южную Америку и Великобританию, с надеждой на расширение на остальную Европу и Ближний Восток в ближайшие годы. В этом году предусмотрено 20 мест для женщин во всех регионах.
У ATP также есть тренерская программа, но они подтвердили, что не имеют ничего конкретного, направленного на увеличение числа женщин-тренеров. Женщины, тренирующие мужчин-теннисистов, по-прежнему редки, хотя Пратт ранее тренировала Марка Полманса, а Амели Моресмо, ныне директор турнира Открытого чемпионата Франции, работала с Энди Марреем почти два года, а позже — с Люкой Пуем.
Программа WTA приглашает тренеров на турниры в их регионах и пытается полностью погрузить их: работать с игроками и их командами, изучать логистику турнира (бронирование кортов, транспорт) и знакомиться как можно с большим количеством людей.
Тренеры, такие как Заневская и Пратт, часто участвуют и позволяют участницам программы наблюдать за своей работой, когда это возможно. Поскольку каждый турнир тура отличается — и такие, казалось бы, обыденные вещи, как бронирование тренировочных кортов или планирование транспорта на место и обратно, могут радикально варьироваться от мероприятия к мероприятию — возможность учиться у опытного тренера или просто понимать, к кому обратиться в будущем, может иметь решающее значение.
“У нас была участница программы, которая некоторое время тренировала игрока из топ-100 еще до того, как попала в программу, и она сказала, что чувствовала себя очень некомфортно и неуместно, потому что не знала, к кому обратиться, когда ее игрок хотела договориться о тренировках с другими тренерами или задавала ей вопросы о требованиях СМИ”, — сказал Андерс. “Ее игрок ожидала, что она будет все это знать и обо всем позаботится. Но просто получив опыт в течение года, она была нанята сразу после завершения программы, и затем просто знала так много людей, которые могли ей помочь, и это заставило ее почувствовать, что теперь она на своем месте”.
На Открытом чемпионате Италии в прошлом месяце, последнем турнире, по которому WTA подтвердила данные, было 169 аккредитованных тренеров в основной сетке и квалификации, и 26 из них (чуть более 15%) были женщинами. В программе WTA Tour Coach (запущенной в 2017 году, в которой участвуют некоторые, но не все нынешние тренеры) 24 из 125 зарегистрированных тренеров (чуть более 19%) — женщины. Хотя это далеко не равенство, Андерс обнадежен прогрессом.
Программа также может похвастаться рядом успешных историй. Андерс считает, что пять женщин, прошедших программу, стали капитанами своих национальных сборных в Кубке Билли Джин Кинг, а другие стали тренерами в WTA Туре, включая Фанни Варгу, которая только что была названа тренером Даниэль Коллинз перед Индиан-Уэллсом в марте. Варга, бывшая юниорка из Венгрии, игравшая в Университете Юго-Западного баптиста (Уровень II NCAA), никогда не рассматривала тренерскую карьеру. Собираясь строить карьеру в области финансов после получения степени магистра, она передумала после летней стажировки, проведенной исключительно перед компьютером, и нескольких разговоров со своим университетским тренером.
Когда Джон Брайант ушел на пенсию после 51 года работы, Варга была назначена главным тренером мужской и женской команд в Юго-Западном баптисте. За четыре года на этой должности она привела мужскую команду к Elite 8 на турнире NCAA, а женскую — к наивысшему в истории программы 7-му месту в рейтинге. Варга влюбилась в тренерство и знала, что может достичь большего и продолжать совершенствоваться.
Близкие ей люди посоветовали подать заявку на программу Coach Inclusion. Варга была рада новым знакомствам, но также твердо верила в необходимость увеличения числа женщин-тренеров в спорте.
“Для меня это было очень важно, потому что у меня был очень плохой опыт”, — поделилась Варга. “У меня была очень хорошая женщина-тренер до 14 лет, и прекрасный опыт с ней, а затем, к сожалению, очень плохие тренеры-мужчины в оставшиеся юниорские годы. Они не слушали меня, когда я была травмирована, говорили перестать жаловаться и чрезмерно нагружали меня. Так что эта инициатива помочь стать лучшим тренером для других девочек, молодых девушек, которые пытаются стать профессионалами, стала для меня большим вдохновением”.
Варга, 32 года, не была уверена, хочет ли тренировать на профессиональном уровне, но пребывание в туре в рамках программы стало для нее “отличным открытием”. Она поняла, что это хорошо сочетается с ее “суперсоревновательным” характером и желанием помогать игрокам становиться лучше. По ее оценкам, она смогла поговорить с более чем 20 тренерами за время участия в программе, и это только усилило ее стремление и страсть.
“Мы прекрасно провели время”, — сказала Варга. “Мы делились множеством опытов, похожими целями. На турнирах мы встречались за ужином, делились тем, что узнали, увидели, испытали, и это умножает знания, которые получаешь за одну неделю. Все были там с одними и теми же целями, и, честно говоря, я немного скучаю по этим неделям”.
Варга, которая живет в Лос-Анджелесе, встретилась с Коллинз впервые за неделю до начала Индиан-Уэллс в марте. После успешной тренировочной недели Коллинз попросила Варгу продолжить работу с ней, несмотря на ранний вылет на турнире. В настоящее время Варга планирует оставаться на полную ставку с Коллинз до Уимблдона в июле, прежде чем вернуться к своим обязанностям в теннисной академии первого уровня. Однако она надеется присоединиться к Коллинз на части североамериканской серии турниров на харде в каком-либо качестве.
Во время одной из первых тренировочных сессий Варги с Коллинз они тренировались вместе с Робин Монтгомери и ее тренером Кэти Ринальди. Для Варги это был момент завершения круга: Ринальди была одним из тренеров, с которыми ей удалось поговорить во время программы — и тем, кто, возможно, вдохновил ее больше всего. Основная работа Ринальди — руководитель женского тенниса в USTA, а USTA — одна из федераций, активно участвующих в программе Coach Inclusion.
В дополнение к продолжению этого партнерства, USTA заявляет о своей приверженности сделать тренерство более инклюзивным, начиная с низового уровня. Этим летом организация запускает собственную тренерскую программу, ориентированную на увеличение числа женщин, представителей цветного населения и людей с ограниченными возможностями в этой роли. Меган Роуз, управляющий директор и руководитель отдела развития бизнеса и операций USTA, а также бывшая теннисистка и тренер, отвечает за эту новую инициативу и считает, что она сделает спорт лучше и будет способствовать его росту в США.
“Имея разнообразное представительство [тренеров]”, — сказала Роуз, — “Не только женщин, но и представителей цветного населения, и людей с ограниченными возможностями, мы сможем адекватно представить ту базу игроков, которую мы хотим увеличить до 35 миллионов. Речь идет не только о видимости, но и о признании. Для молодых девочек видеть тренеров в этих примерах означает, что у них есть путь развития, а для женщин, теннисисток уровня колледжей, это показывает, что есть путь не только к тренерству, но и к лидерству в теннисе в целом и в различных организациях, связанных со спортом”.
Роуз сказала, что организация попыталась определить препятствия, которые мешают или замедляют увеличение числа женщин в тренерстве, в надежде конкретно помочь в этих областях. Она назвала материнство явным барьером, сославшись на количество времени и поездок, требуемых на высших уровнях работы, и необходимость разработки креативных решений.
“Мы много думали о том, как мы можем работать с объектами [спортивными центрами] над созданием правильной структуры, которая поддерживает возвращающихся мам”, — сказала Роуз.
С такой же проблемой регулярно сталкиваются те, кто уже работает в туре. У Пратт дома в Австралии 10-летние дочери-близнецы. Находиться вдали от них неделями, а иногда и месяцами, бывает непросто.
“Бывает одиноко, это точно”, — сказала Пратт. “Особенно когда ты на другом конце света, вдали от семьи. Я старалась установить для себя правило не уезжать в тур более чем на три недели, но, конечно, это правило часто нарушается”.
Среди женщин-тренеров в туре царит дух товарищества. Есть групповой чат для обмена ресурсами, вопросами, организации тренировок между игроками и даже мозгового штурма идей. Часто обсуждается вопрос о неравноправии в отношении спарринг-партнеров. Пратт сказала, что они с Мартинес обсуждали это на недавнем турнире на грунте в Европе.
“Я сказала Кончи: `Знаешь, что действительно изменило бы ситуацию для женщин-тренеров? Если бы турнир предоставлял спарринг-партнеров, специально выделенных нам`”, — рассказала Пратт о разговоре. “Нас сейчас не так много, поэтому, если бы у нас была такая возможность, игроки потенциально стали бы смотреть на [найм женщины] иначе. Барьеры все еще есть, но есть и решения”.
Пока число женщин-тренеров остается низким, но оно медленно растет. Некоторые молодые игроки, включая 18-летнюю Викторию Мбоко, прошедшую квалификацию и дошедшую до третьего круга на Ролан Гаррос, тренируемую бывшей третьей ракеткой мира Натали Тозья, видят преимущество в работе с женщиной-тренером.
“Конечно, когда рядом женщина, у тебя гораздо больше понимания”, — сказала Мбоко на прошлой неделе. “Я имею в виду, они лучше знают женскую игру. Они знают трудности, с которыми женщина может столкнуться в туре. В этом аспекте может быть немного легче понять некоторые вещи, которые мужчина не сможет”.
Но на тех, кто занимает эту должность, лежит дополнительная ноша, зная, что они часто представляют не только себя. Однако есть сильное желание открыть двери для других и сделать путь немного легче для следующего поколения.
Разговаривая с ESPN, Заневская услышала о тренере, которую смущала логистика жизни в туре. Она пообещала написать Андерсу и предложить свою помощь, если у других женщин-тренеров будут похожие вопросы.
“Потому что ты не хочешь, чтобы такие вещи тебя сбивали с толку”, — сказала она. “Что-то подобное может разрушить твою уверенность и сломить тебя. Я не могу контролировать, сколько женщин-тренеров в туре или сколько их будет. Я могу сделать только свою маленькую часть. Мы должны помогать друг другу”.
Артемий Янковский